В предыдущей главе мы снова беседовали о важности деурбанизации, то есть о возвращении на село.

Мы сказали и обосновали мысль, какой большой ложью является суждение, что самое главное, чтобы экономика и государство способствовали этому процессу, мы привели пример из прошлого столетия, когда все зажиточные жители деревень, заработавшие деньги в деревне, бежали в город. В предыдущей главе мы беседовали о будущей Грузии как о подобной раю, деурбанизированной стране.

Читая такое, человеку, который порабощен так называемой «реальностью» и который не обладает действенным идеализмом, то есть способностью действовать в единстве с мечтой o невидимом и божественном, безусловно покажется, что это несбыточная утопия. Но вот, человек, который готов к действиям, соответствующим его мечтаниям, непременно последует за нами в этом видении, ибо это именно видение, а не мечта.

Видение само по себе этимологически означает идею, по-гречески (ἰδέα) или Эйдос (εἶδος). То есть человек сначала что-то видит, а потом воплощает в реальность. Таким образом, начиная с платонизма, около двух с половиной тысячелетий назад, и до наших дней, вместив весь космос философии в один невозможный абзац, мы можем сказать так: человечество разделено на две части – идеалистов и материалистов.

Идеалисты сначала представляют себе идею, а затем стремятся сделать ее своей реальностью, а материалисты, наоборот, видят видимое, существующее и воспринимают его как безальтернативную действительность, реальность, неизбежный удел, и таким образом, совершают не материализацию идеального, как это делают идеалисты, а, наоборот идеализируют материальное.

По этому признаку на две категории возможно разделить не только все человечество, но и отдельные народы. А раз это так, то мы должны сказать, что наш народ несомненно принадлежит к числу идеалистических.

Также может существовать и противоположное мнение, что ни один народ не может быть создан без идеи и что, таким образом, все народы идеалистичны.

Может быть, где-то в начале сотворения народов, то есть у истоков генезиса, так и было.

Но в настоящее время эта искра идеализма настолько утеряна у большинства народов (я не буду называть их, чтобы никого не обидеть), что во многих из них даже стало невозможным распознать эту уникальную идею или логос.

Слава Богу, в нашем случае этого пока не произошло. Конечно, глядя на нашу «реалистическую» элиту, впадаешь в уныние, как и при виде многих других представителей наций с уничтоженной идеей.

Но, достаточно соприкоснуться с сущностью нашего народа, раскрывающейся во время простой супры (1), в приветствии, в песнях и танцах, как сразу же понимаешь, что наш народ еще не утратил своего идеализма.

Что такое Логос и в чем смысл жизни нашего народа, об этом мы не раз говорили и писали и не будем здесь повторяться.

Остановлюсь лишь на этом, упомянутом мной положении пока еще живого идеализма нашего Эри и скажу: раз это так, и картвелы и картвельская цивилизация еще не утратили способности к идеализму, то есть способности видеть невидимое и стремиться к нему, значит, то, о чем мы беседовали в предыдущей главе не должно быть безнадежно несбыточной мечтой.

Быть может, именно поэтому нам так плохо, именно поэтому мы так образцово выпадаем из общего круговорота модерна и постмодерна, что это не наше.

Да, все мы пользуемся и телефоном, и интернетом, но мы не являемся их частичками, их атомами. Мы — часть чего-то иного, и это иное — альтернативная, противоположная модерну и постмодерну реальность, пока невидимая, но более реальная, чем все, что мы видим вокруг себя. Это потому, что все, что мы видим вокруг себя, скоро исчезнет, а тo невидимoe, частью которого мы являемся и которое невозможно увидеть, останется навечно.

В стремлении к нему заключается смысл жизни нашего Эри, и самым явным выражением этого стремления является расселение нашего народа в непосредственной близости к земле.

Здесь надо непременно добавить, что подразумевается под словом деревня. Она ни в коем случае не является обособленной от современности ни в техническом, ни в технологическом смысле.

Наоборот, онa сочетает в себе, внедряет и использует все современное. Но, в отличие от города, она не меняет и не оскверняет своей сути: деревня предлагает живущим в ней людям больше свободы передвижения, больше пространства, мышления и выбора. В предыдущей главе мы говорили о городе как о растущем антиподе этой свободы.

Но здесь же следует чуть больше сказать о пользе деревни как обители добра для Блага человека: если главная человеческая деятельность в городе — обслуживание и политиканство, и если на самом краю спектра городской деятельности остаeтся только ремесленичество, как рудимент квазипатриархального строя, то в деревне именно ремеслeничество является самой «недеревенской» деятельностью, при желании деревня предлагает людям гораздо более благородное занятие – будь то растениеводство, животноводство или рыболовство, с тысячами их разновидностей и вариаций.

При описании цели нашего народа, в одной из публичных бесед с друзьями, после апофатических и катафатических попыток описать эту цель, мы пришли к следующей формулировке: «Цель нашего Эри – вновь заселить Богом данную Грузию верными ей семьями, которые в непосредственной связи с грузинской сказкой полным трудом будут иметь возможность содержать себя, жертвовать на Благо Родины и таким образом готовиться к достойной встрече с Вечностью».

Тем, кто разделяет столь яркую и блистательную цель, с самого начала ясно, что никакая «поддержка государства» или «создание им экономических условий» не имеют значения: конечно, если все это вовремя придет на подмогу будет прекрасно, но и эту подмогу идеалистичный человек и семья примут с осторожностью, опасаясь, чтобы это не превратило его в праздного лодыря и ленивца. И его надежда будет основываться только на том, что говорили о грузинах «золотого века»: это народ, уповающий на Господа и на собственную десницу.

Вхождение в это духовно – мыслительное состояние, наряду с признанием собственной немощности, требует от каждого из нас неустанной борьбы с собственными пороками: через непрестанный труд и молитву, в которой расцветает истинная семейная культура, где мужчина подобен мужчине, женщина – женщине, жена – женe, ребенок – ребенку, где преданность, взаимная поддержка, терпимость к невзгодам и бодрость духа являются такими же естественными человеческими качествами, какими являются для горожан замкнутость, развратность, бессемейственность, тщетный и нескончаемый поиск наслаждения.

Если мы вернемся в унылый мир людей- «реалистов», то сразу же зададимся вопросом, многие ли из нас способны на такой катарсис в мыслях и поступках, какой это процент от всего населения, сможем ли мы изменить мир?!

В этой системе координат человека могут ожидать только уныние, беспомощность и ощущение неизбежности неудачи.

В нашем, идеалистическом или грузинском мире такому мышлению нет места: для любого из нас, кто разделяет это мнение, не важeн этот бесов расчет, а важно, чтобы он и его семья лично разделяли это мнение и неустанно стремились к его осуществлению, который, как пример, может воодушевить многих, ибо, как говорил великий святой православия Серафим Саровский: «Спасайся сам и вокруг тебя спасутся тысячи».

✳ (1). Супра – традиционное грузинское застолье с его правилами поведения и тостов.

© Леван Васадзе

🗓 10.02.2022

➡️ Перевод: Меги Коберидзе

➡️ ქართული ორიგინალი: https://eri.ge/2022/02/11/%e1%83%9a%e1%83%94%e1%83%95%e1%83%90%e1%83%9c-%e1%83%95%e1%83%90%e1%83%a1%e1%83%90%e1%83%ab%e1%83%94-%e1%83%a3%e1%83%ab%e1%83%9a%e1%83%a3%e1%83%a0%e1%83%98%e1%83%a1-%e1%83%93-26/